|
Наклонным шрифтом выделены воспоминания А.В.Крайнова о событиях, в которых он лично не принимал участия, но о которых считал необходимым рассказать. Все примечания составлены С.Е.Бахталиным. ................................................................................................................................................... ЧАСТЬ II В 1927 году у меня в жизни произошло изменение: я познакомился с девушкой из своего же села, с Янышевой Марией Семёновной, и мы друг друга полюбили и поженились. Она была из бедняцкой семьи. Отец её, Янышев Семён Ионич, долгое время работал стрелочником на ст. Балтинка, о которой упоминалось выше. (Фотоателье В.Ф.Щукарева, Сердобск, 1912 г.)
В 1919 году он заболел тифом и умер. Его жена, Анна Васильевна овдовела в возрасте 34 лет, с ней осталось пять человек детей и все дочери. Самой старшей, ставшей моей женой, в 1919 году было 12 лет. Оказавшись в таком тяжёлом положении, Анне Васильевне пришлось много работать, чтобы вырастить эту кучу детей, которые все, как говорится, вышли в люди и продолжают жить нормальной жизнью, сами растят детей. В этот же год (1927) меня избирают членом правления местного кооператива при совмещении с должностью секретаря Правления, где я проработал до 1928 года, до дня призыва в Советскую Армию. Армия – это была моя основная мечта, я хотел посвятить свою жизнь службе в рядах славных вооружённых сил. Накануне призыва мне полагалась льгота I-го разряда, по которой я мог получить полное освобождение от призыва. Основания были веские: отцу было 53 года, матери 48 лет, жена с ребёнком, а остальные братья - все детского возраста. Но я, видя такую обстановку, складывающуюся по семейному положению, решил: от льготы I-го разряда отказаться, а посвятить свою жизнь доблестным вооружённым силам, которые я любил с малых лет, и любовь к которым осталась до последнего времени. В армии служба тяжёлая и суровая, но интересная и почётная, и кто её полюбит, тому и служить легко. 1928 год, 4-го ноября я был призван и зачислен в команду писарей Сердобского уездного военного комиссариата; от места жительства, села Песчанки, 15 км. Моим начальником оказался делопроизводитель Михеевичев, он ещё в дореволюционное время работал чиновником в Управлении воинского начальника и административную службу знал назубок. Нас, молодых писарей, он называл «краснопузики». Управляющим делами уездного военного комиссариата работал некий Паршин, тоже из управления воинского начальника; он часто брал с собой нас, молодых, подбирать архивные документы и обрабатывать их перед сдачей. Нужно сказать, такая работа была мне не по душе: писарем я быть не собирался, меня тянуло в строй, а тут стул, а на столе бумаги, и больше ничего. Но, со всем этим пришлось мириться до поры до времени.
Сердобск, Московская улица.
После месячной работы в Уездном военном комиссариате случилось неожиданное. Из территориального управления Саратова поступила директива: упразднить Уездный военный комиссариат, и на его базе организовать районный, то есть происходило районирование административных органов. Что положено районному комиссариату по штату - оставили, остальное передали в Балашовский окружной военный комиссариат. Так что стали подчиняться ему. Личный состав, оказавшийся излишком, передали в Балашовский окрвоенкомат, в том числе и автора этих строк. Прибыл к новому месту службы, где встретились новые люди и новая обстановка, которая мне понравилась. Если в Сердобском уездном комиссариате команда принимала пищу из общего таза, то в Балашове - на каждого тарелка. Часы занятий расписаны по распорядку дня: закончились, и занимайся своим делом. Я всё это изучил, вошёл в колею всех дел и решил готовиться по общеобразовательной подготовке в военную школу. Тогда её называли нормальная военная школа. Сначала написал письмо в московскую нормальную военную школу имени ВЦИК на имя начальника на предмет поступления курсантом, и попросил сообщить, что для этого требуется. Получил ответ, и с ним программу для поступления: что нужно знать по общеобразовательной подготовке. Когда этот документ оказался в руках, я решил обратиться к окружному военному комиссару, товарищу Шустову. Это был серьёзный и внимательный человек; ознакомившись с программой, он позвонил директору Педагогического техникума, чтобы тот организовал со мной занятия, согласно присланной программе, так как у меня семилетнего образования не было, а оно требовалось при поступлении в школу. Указания директором были выполнены. Преподаватели занимались со мной в вечернее время по составленному расписанию, готовя меня к поступлению. В настоящее время могу о них сказать только одно: спасибо им, этим сердечным людям. Здесь же в Балашове я стал посещать комсомольскую организацию при узле связи, куда и были прикреплены комсомольцы окрвоенкомата. Впоследствии и я стал членом комсомола. Военная школа (Казань) 1 октября 1929 года из штаба Приволжского военного округа поступил наряд в кавалерийское отделение Казанской объединённой школы имени ТатЦИК (1), куда в то время была большая тяга молодёжи. Я заручился документами и отправился в путь дорожку. Прибыл я в казанский Кремль, где находилась школа, и увидел необычную картину. Очень много поступающих приехало с сундучками и в гражданской одежде. После узнал: на каждое место претендовало 8 человек. Кроме этой массы людей, одетых в гражданскую одежду, прибыли командированные из воинских частей. Всех поместили в карантин, где начальником был курсовой командир, тов. Семёнов. Человек, по всему видно, довольно-таки грамотный, знающий своё дело. Он ежедневно посвящал нас в обстановку школы. Чтобы начать держать приёмные испытания по общеобразовательной подготовке, сначала проходили мандатную комиссию, председателем которой был начальник учебного цикла Маркс – Ленинской подготовки, тов. Хуснутдинов. В задачу комиссии входило: не допустить в школу чуждых по социальному положению, из среды лишенцев, детей из помещичье-буржуазного сословия, детей духовенства и т.д. и т.п., то есть в этом отношении был тщательный отбор. Прошедших мандатную комиссию, не скомпрометированных, допускали на сдачу экзаменов по общеобразовательной подготовке. Когда закончились приёмные испытания, всех зачисленных распределили по подразделениям. Автор этих строк был зачислен во 2-ю стрелковую роту, а потом, при отборе, попал в пулемётную роту. В кавалерийский эскадрон я не попал потому, что во время приёма случился большой наплыв поступающих из кавалерийских частей, и у претендентов было преимущество. Тем не менее, моё желание сбылось, и я был очень доволен. Учёба в школе началась с общеобразовательной подготовки в сочетании с боевой. Я стал усиленно готовиться, и всё пошло своим ходом. Учился я с большим желанием, стремился всё преподаваемое осваивать. В школе проходили учебную программу, по которой из нас готовили командиров взводов. В это же время ко мне прикрепили одного коммуниста из курсантов нашего взвода, чтобы подготовить меня в партию. Буквально через некоторое время я был принят кандидатом. После чего мне дали партийное задание: быть редактором стенной газеты «Пулемётчик». .......................................... А в это время на Дальневосточной границе китайские милитаристы при помощи англо-американских империалистов стремились оружием прощупать мощь советского государства. Банда китайских захватчиков во главе с Чжан Сюэляном (2), сыном одного из реакционных генералов Чжан Цзолина (3), захватила (10.07.1929 г.) Китайскую Восточную железную дорогу и начала вооружённые провокации на нашей границе. Начались аресты служащих КВЖД и убийства советских граждан в приграничной полосе. Советское правительство делало очень много предупреждений китайскому правительству, но провокации не прекращались. Тогда войска Дальнего Востока были приведены в полную боевую готовность. Из всех частей, дислоцирующихся на Дальнем Востоке, была создана особая армия под командованием В.К.Блюхера (4), которой предстояло дать отпор зарвавшимся. Обозначились три оперативных направления: Забайкальско - Маньчжурское, Благовещенск – Сунгарийское и Погранично - Мудадзянское. И вот настало время, когда Особая Дальневосточная перешла в решительное наступление, и захватчики, бросая оружие – бежали на свою территорию, где искали спасения. Нашим лозунгом было – «Дальневосточная, даёшь отпор!» На сунгарийском направлении боевую задачу по разгрому белокитайцев выполняла 2-я Приамурская дивизия под командованием героя Гражданской войны Ивана Онуфриева (5). Вспоминаю один оригинальный случай: выделенный десант на кораблях Амурской флотилии занял город Лахасусу, с этим десантом высадился и командир дивизии Онуфриев. Когда наши войска появились в городе, то дали приказ открыть все хранилища с продовольствием, чем дали возможность бедноте подзапастись мукой и другими товарами. Увидев, что жители из складов таскают продовольствие мешками, мэр города решил найти, как он выразился, большого начальника. И вот, на улице стоит большого роста человек в овчинном полушубке, но без погон.
Тогда мэр города подходит к нему: «Мне большого начальника!». Иван Онуфриев отвечает: «Я большой начальник». Мэр города этим ответом не удовлетворился. Он, как видно, под большим начальником имел в виду шикарно одетого человека и с эполетами. А тут перед ним стоит некто в овчинном полушубке и без погон, как и все остальные. Мэр говорит: «Вы небольшой человек!». Тогда командир дивизии Онуфриев расстёгивает полушубок и показывает три ордена Красного Знамени на груди. Мэр города, в конце-то концов, был удовлетворён, и попросил не растаскивать муку. Приведу ещё один пример: в Забайкалье, в Даурье, дислоцировалась отдельная кавалерийская бригада, командовал ею прославленный полководец К.К.Рокоссовский (6). В составе этой бригады находился бурято-монгольский кавалерийский дивизион. Когда он вступил в бой, то в этом бою погиб командир дивизиона. Увидев это, бойцы подразделения поскидали полушубки, с обнажёнными клинками бросились в атаку, и так рубили непрошенных «гостей», даже клинки от мороза примерзали к рукам. Эти события происходили в ноябре 1929 года, когда стояли лютые морозы. Вот что значит любовь к своему народу, к командиру и национальная гордость за Родину. Впоследствии конфликт был урегулирован дипломатами. Особая Дальневосточная показала героизм советских солдат и командиров на нашей границе. После ликвидации конфликта много бойцов и командиров было награждено боевыми орденами, а В.К.Блюхер № 1 - орденом Красной звезды, только что учреждённым Правительством Советского Союза. Особая Дальневосточная армия была награждена орденом Красного знамени и стала называться Особая Краснознамённая Дальневосточная Армия (ОКДВА). Пусть помнят: кто хочет поиграть с огнём, тот получит должное. Наши границы крепко заперты на замке. .......................................... В это время я находился на учёбе в военной школе. Когда проходил конфликт, курсанты с энтузиазмом учились, чтобы быть достойными товарищей, сражавшихся на Дальневосточной границе, защищавших рубежи и неприкосновенность их от всяких посягательств. Однажды, после окончания конфликта, санитарный поезд с ранеными бойцами и командирами сделал остановку на станции Казань, и легкораненые прибыли к нам, где комиссар школы, тов. Аникеев, организовал митинг курсантов с дальневосточниками. Его пламенная речь воодушевила всех.
1930 г. Выпуск из училища. А.В.Крайнов сидит ы центре. .......................................... Если двадцатые годы были годами активных действий англо-американских империалистов в Китае, которые также являлись активными организаторами различных конфликтов на КВЖД, то в начале тридцатых годов, эта ситуация изменилась и инициатива перешла в руки японских самураев. В 1931 году японская военщина захватила Маньчжурию, где организовала марионеточное государство, которое назвали Маньчжоу-го (7). Во главе этого государства поставили императора Пу И, а столицей избрали г. Харбин (на самом дел, столица - Синьцзин (ныне Чанчунь)). После этого положение на нашей дальневосточной границе стало раз от разу ухудшаться. Особенные перемены происходили на КВЖД, которая принадлежала Советскому Союзу. На этой дороге весь служебный персонал был нашим, советским. С приходом японских самураев люди стали подвергаться всяческим издевательствам, арестам и преследованиям. Наше правительство предъявляло японскому правительству очень много различных предупреждений, но всё подобное не останавливало захватчиков от бесчинств – они продолжались. Здесь необходимо вернуться назад. 1925 год – умер великий человек Китая, президент (премьер-министр партии Гомьньдан) Сунь Ятсен (8). Он встречался с Владимиром Ильичём Лениным, от которого получил ряд существенных советов по развитию революции в Китае (Сунь Ятсен с Лениным не встречался, велась переписка). Сунь Ятсен не был коммунистом, но был большим демократом. Например, его слова звучали как завещание Китайскому народу: «Китай может жить и побеждать только в тесном единстве с Советским народом, с Советским Союзом». Заветы этого великого человека на сегодняшний день, к сожалению, извращены маоистами. После смерти Сунь Ятсена партию Гоминьдан и власть в стране возглавил Чан Кайши (9), который вскоре изменил верности своему предшественнику. Гоминьдан из революционной партии превратился в контрреволюционную. В 1927 году Чан Кайши узурпировал власть и потопил в крови кантонскую коммуну (10). Коммунистическая партия Китая порвала связь с Гоминьданом, считая, что Гоминьдан превратился в контрреволюционную партию. На юге Китая была создана 8-я Красная Армия (11), командующим которой назначен Чжу Де (12). Эта армия являлась подлинно народной армией и пользовалась большим авторитетом и боеспособностью среди трудящихся. Японские империалисты не остановились на захвате Маньчжурии, они высадили десант в Шанхае и двинулись на север, занимая города один за другим, ломая сопротивление китайских, гоминьдановских войск.
Мао Цзэдун и Чжу Дэ проводят смотр войск Красной Армии. 1931 г.
Тогда Чан Кайши выработал новый трюк: решил заключить договор с народно-революционной армией для совместных действий против японских захватчиков. Коминтерн (13) был не против дать организованный совместный удар по японцам. Было дано согласие на совместные действия, но только при условии самостоятельности действий 8-й народно-революционной армии. Чан Кайши же имел в виду: всё должно быть подчинено только ему и не иначе. На такой вариант командование Армии пойти не могло, это означало бы разоружение революционных сил. Тогда Чан Кайши пошёл на другое: в районе реки Янцзы, на переправе организовал засаду 4-й народно-революционной армии, где произошёл бой; 4-я армия понесла большие потери. Видя такие враждебные действия против революционных сил Китая со стороны Чан Кайши, в частности, против 8-й армии, её решили перебросить строго на север, в районы внутренней Монголии, непосредственно к границам Монгольской Народной Республики, чем создать её снабжение всем необходимым за счёт Советского Союза. В результате, так и было сделано. 8-я армия к этому времени насчитывала в своих рядах 300 тысяч человек. Ей предстояло совершить 6-тысячекилометровый марш с боями, чтобы приблизиться к советской границе. Трудности предстояли большие, но они были выполнены. 1934 год, премьер-министром Японии был Танака (наверное, речь идёт о Сайто Макото, премьер-министре Японии в 1932-1934 г.г. Танака был премьер-министром Японии с 1972 по 1974 г.г.), - этот авантюрист составил план захвата всего Советского Дальнего Востока по Байкал. Первым делом предполагалось довести численность Маньчжурской Квантунской Армии (14) до миллиона человек, оснастив их современным оружием. Командующим этой армии назначили такого же авантюриста, генерала Минами (15). Им планировалось совершить одновременное нападение в трёх направлениях: Приморское, на Пограничную – Градсково – Уссурийск; Благовещенское – Бочкарёво (Белогорск); Читинское – Маньчжурия, Чита – Иркутск. Этот архи-авантюрист прикидывал: а какие силы советских войск будут оказывать сопротивление на данных оперативных направлениях. Он подсчитал, откуда и как могут прибыть оперативные резервы в ОКДВА. Этот мечтатель и определил, кто будет командовать всеми советскими войсками против японцев. Он, например, так писал: «Человек, имеющий на груди 6 драконов», имея в виду В.К.Блюхера. Описывая его, Танака писал: «Блюхер в Советском Союзе пользуется огромным авторитетом, и он большой знаток Дальнего Востока, а отсюда, и театра военных действий». Этот документ попал в руки нашей контрразведки, после чего без промедления начались организационные действия. Партия и Советское правительство уделили этому большое внимание. Командующим Приморской группой войск был назначен четырежды краснознамёнец Ф.И.Федько (16). Проводилось доукомплектование и боевая подготовка личного состава, взятого из запаса. И.Ф.Федько лучшие дивизии Приволжского Военного округа переслал на Дальний Восток, например: 32-я стрелковая дивизия из Саратова, 57-я из Свердловска, 34-я из Самары, ряд отдельных полков, то есть всё лучшее пошло на укрепление ОКДВА. Дальневосточная граница, как говорится, закрывалась на крепкий замок. .......................................... Автор этих строк, после окончания Казанской военной школы проходил службу в 53-й стрелковой дивизии, в 159 стрелковом полку в г. Пугачёве (сейчас Саратовская обл.). После двух лет службы в этом полку, ночью был вызван в штаб полка, где получил предписание – отбыть к новому месту службы, в 91-й стрелковый полк, в г. Астрахань, причём без семьи. Когда прибыл в Астрахань, этот полк уже почти находился на колёсах, готовясь к отправке на ДВК. В составе 91-го стрелкового полка мне пришлось отправиться на станцию Розенгартовка (17) Бикинского района Хабаровского края. Полк шёл тремя эшелонами и пробыл в пути следования ровно 27 суток. Когда полк прибыл на место расположения, выгрузились из вагонов, то оказалось: кругом тайга и больше ничего. В 5 километрах от Розенгартовки протекает река Уссури, по которой проходит государственная граница, а за ней японские самураи и их дикий способ действий.
Полк был переименован в 7-й отдельный и подчинялся непосредственно Военному Совету ОКДВА. Перед полком встала задача: совместно со строительными батальонами за лето подготовить жильё и казармы для личного состава, а их требовалось: 6 двухэтажных домов под офицерский состав, 4 казармы под личный состав полка, но и подсобное хозяйство – склады и овощехранилище. В первое лето обстановка была тяжёлая, жили наподобие кочевников. Но основная масса стремилась с большим энтузиазмом выполнить за лето поставленную перед полком задачу. Командно-политический состав был настроен по-боевому, и работа закипела по-ударному. Но и были отдельные нытики. Один командир роты совершенно упал духом и считал, что попал в безвыходное положение. Правда, он был холостяк. Жить в Астрахани, не в тайге, там он подфрантится и идёт куда-нибудь на танцы и т.д. Этот человек, можно сказать, повесил голову, даже стал высказывать мысль: «А что можно делать в такой обстановке»? Был в этой роте политрук, который работал, хныканью не поддавался, а как работа кончится, тогда ружьё за плечо и на болото – бить уток, гусей, которых там было большое количество. На побережье Уссури большое количество фазанов. Вот туда устремились охотники, это было что-то особенное, подчас доходило до анекдотического. В одно воскресенье два командира взвода собрались на охоту. У одного из них была деревянная болванка – утка, для приманки. Взял он её с собой, а товарища не посвятил в это. Когда пришли на озеро, уток ещё не было. Тот, который имел утку – болванку, своему коллеге сказал: «Ты иди, садись на том берегу, а я здесь». Озеро было небольшое. Так и сделали: тот – на одном берегу, а этот – на другом. Конечно, спрятались в зарослях. Вдруг, товарищ, что с уткой – болванкой, привязал её на длинный шпагат и бросает на середину озера. Товарищ, что на противоположном берегу, видит, что плавает утка: прицеливается и стреляет, а этот несколько раз дёрнет за шпагат, и опять утка плавает. Тот вторым выстрелом бьёт, а этот опять дёргает за шпагатину, и утка продолжает плавать. Тогда разъярённый охотник перезаряжает ружьё и бьёт дуплетом. А этот дёргает за шпагатину и тянет утку к себе. Этот товарищ, что стрелял, положил ружьё и, по пояс в воде, бросился в воду за уткой, приблизился к другому, который над ним это подстроил, а тот ему и скажи: «Что тебе надо? Вот утка, за которой ты пришёл». С этих пор у этих охотников и дружба врозь. Продолжаю в отношении командира роты – нытика. С ним очень много повозились: командование батальона, полка, политрук роты, а особенно партийная организация, так как он имел партийный билет. Когда его персональное дело разобралось на партийном бюро полка, он заявил: «Здесь может служить такой, как политрук роты, он охотник, с ружьём сядет на кочку и сидит, ждёт прилёта уток. А я привык вращаться среди культурной публики». Он имел в виду учебные заведения в Астрахани. В результате, его всё-таки исключили из рядов Коммунистической партии. В результате: летом потрудились, а осенью, организованно, в отдельном эшелоне были привезены семьи офицерского состава; к этому времени дома были построены, только не оштукатурены – и жизнь пошла по-иному. В присутствии женщин усилилась культурно-массовая работа в части. На многих должностях работали прибывшие жёны офицеров, к ним относятся: заведующие магазинами, заведующая столовой офицерского состава, прачечные и т.д. и т.п. В условиях таёжной местности: болота, кочки, заросли, заедает мошка – со всем примирились, сначала носили сделанные сетки на голову, разводили костры, задымляли местность шашками нейтрального дыма. И всё-таки окончательно удалить мошкару не удалось. Только тогда, когда по-настоящему осушили местность от мелких болот, прокопав канавы, пропала различная мошка и комары. А боевая подготовка шла своим чередом. Построили и оборудовали прекрасное стрельбище и учебные поля для занятий по тактике.
Слева - направо: Крайнова (Янышева) Мария Семёновна, дочь Маргарита, А.В. Крайнов, Чеплюкова (Янышева) Наталья Семёновна, Янышева (Бахталина) Анна Васильевна. 1932 г.
Было бы желание, человек в любых условиях может создать обстановку, где можно работать и культурно отдыхать. Автору этих строк в таёжных условиях пришлось прослужить ровно шесть лет. Так привык к этой обстановке, даже не хотелось уезжать из этого богатого, всем обильного Дальневосточного Края. Тайга богата всем: там и дичь в виде всяких зверей и птиц, тайга богата фруктами разных пород – виноград, слива, лимоны, орехи и другое. Охота там завидная – много уток и гусей на озёрах и фазанов на лугах, на побережье Уссури. Было бы желание, и всё у тебя будет. Как-то пришлось с командой снайперов находиться в глубине тайги и готовить стрелков: я сам находился на стрельбище, где занимался со снайперами, а в команде по штату положен санинструктор, его задачей совместно с фельдшером было оказание первой помощи при каких–либо заболеваниях или травмах. И вот, этот санинструктор от безделья взял японскую винтовку и патроны к ней и отправился в тайгу бить белок, а их там очень много, особенно на кедрах, прыгают с дерева на дерево. Японские винтовки «Арисака», как трофейные, сохранились на складах после гражданской войны. Патронов к ним было очень много, и мы их использовали как учебные для тренировки в стрельбе боевыми патронами. Шагая по тайге, этот санинструктор увидел медведя на суку большого кедра. Дерево слегка покачивалось, и медведь спокойно спал. Санинструктор прицелился и выстрелил в медведя, тот свалился. Этот горе-охотник бросил винтовку и прибежал ко мне на стрельбище, где рассказал о случившемся. Я его спрашиваю: «А где винтовка»? Отвечает: «Там, где и стрелял». Я взял винтовку и одного снайпера, пошли на место происшествия. Когда подошли к этому кедру, то медведя там не оказалось – уполз. Но за собой оставил кровяную тропу. Пошли по следу, проложенному раненым медведем, буквально метров через 50, видим, лежит, свернувшийся таёжный хозяин. Я в него выстрелил, он не шевелится, тогда подошли, а он, как видно, был уже мёртвый. Медведя мы утащили к месту расположения команды, разделали его, в результате оказалась полна кадушка мяса, покрытого жиром, как свинина.
В 1938 году я командовал стрелковой ротой. Был такой случай, точнее даже пограничный инцидент.
Ниже по течению р. Уссури, в Маньчжурии, в городке Дунаньчжень дислоцировалась смешанная маньчжуро – японская бригада. Командиром бригады был японский полковник. В воскресенье они решили отпраздновать какой-то национальный праздник. Организовали банкет, напились пьяными и решили занять остров Сом, принадлежащий нам, и расположенный напротив нашего полка. Но наших пограничников на этом острове не было. Японцы послали один пароход с солдатами, примерно взвод, которые беспрепятственно заняли этот остров. Узнав о происшествии, пограничники видненской заставы решили на катере атаковать непрошеных гостей, завязалась перестрелка, один пограничник был тяжело ранен. Когда его довезли до полкового лазарета, он скончался. Но и самураи покинули остров Сом. На второй день в 14-00 к этому острову идут уже три парохода, нагруженных японскими солдатами, но к этому времени, после ухода японцев, остров заняли пограничники во главе с начальником Бикинского отряда майором Матрениным. На острове установили два крупнокалиберных пулемёта и замаскировались. Автор этих строк с ротой находился на берегу Уссури для усиления заставы. В задачу входило: окопаться, замаскироваться и себя не показывать. На подходе пароходы колёсные, а не винтовые, против течения, построенные треугольником, движутся медленно. Первым подошёл головной, примерно в 200 метрах впереди от двух других. Когда он носом воткнулся в песок, из трюма вышел японский офицер с обнажённой шашкой. В это время майор Матренин лежал за крупнокалиберным пулемётом и немедленно открыл огонь, причём зажигательными пулями. Самураи, что показались из трюма во главе с офицером, попадали обратно. Пароход загорелся и начал отчаливать. По шедшим сзади также открыли огонь с острова. В результате, один из пароходов течением воды прибило к нашему берегу – второй к маньчжурскому берегу, а третий по течению унесло в сторону Хабаровска, и что с ним, нам осталось неизвестно. Итог следующий: сгорело – 3 парохода, погибло – 126 человек. Когда осматривали обгоревший пароход, что прибило к нашему берегу, то внутри него оказалось несколько человеческих трупов, винтовки «Арисака», патроны и бутылки из-под водки «Сакэ». Это были трофеи пограничников. Мы, относящиеся к полевым войскам, ограничились только наблюдением, так как нам ввязываться в бой до особого на то разрешения категорически воспрещалось. Этим конфликтом занимались консулы: наш в Харбине, а их в Хабаровске, но история шла своим чередом. Утром следующего дня к месту столкновения подошёл отдельный японский пехотный полк, дислоцировавшийся в городе Жехе, что – 40 км южнее. Самураи подошли и начали зарываться в землю. Этой же ночью два наших артиллерийских дивизиона тоже подошли на усиление заставы, расположились в лесу и замаскировались. Примерно месяц все находились в такой напряжённой обстановке. Вдруг, утром на рассвете этот японский полк снимается и покидает позиции – ушёл на постоянное место расквартирования в г. Жехе. Остался в памяти для японцев остров Сом. Когда проходит их пароход мимо этого острова, все выходят на палубу и отдают почести своим погибшим самураям. Много было случаев, когда этот неспокойный сосед устраивал нам различные неприятности. Я хочу несколько прояснить настроение наших бойцов и командиров: в этот ответственный момент все ожидали только одно, как бы ударить по самураям всей мощью нашего оружия. И немного о поведении нашего населения пограничной полосы Дальнего Востока. В Харбине японцы организовали диверсионную школу, куда набрали детей казаков – белогвардейцев. Был установлен двухгодичный срок обучения диверсионному делу против СССР. Там этим 16 – 17 летним парням преподавали, что они, как вступят на советскую землю, их встретят с хлебом и солью. А эти парни родились уже в Маньчжурии, и понятия не имели о СССР. После выпуска одной партии была организована диверсионная группа, в которую вошли восемь человек и один старый казак, являющийся начальником этой партии. Всех одели в комсомольскую форму двадцатых годов: защитного образца костюм с открытым воротом, через плечо портупея, на фуражке пятиконечная звёздочка с серпом и молотом. Вооружены они были мелкокалиберными винтовками, а старший группы – казак – пистолетом «маузер». На переправе реки Амур в 5 километрах от берега стояла небольшая деревня, и эта свора зашла в крайнюю хату, где одна женщина жила с сынишкой школьного возраста, так примерно лет 12, и начали просить яиц. Хозяйка говорит, что яиц нет. Тогда они стали угрожать оружием и требовать. Женщина сообразила, что это не свои. Обещала принести яиц, а сынишку послала на заставу, лично сказать начальнику, кто находится у неё в доме. Начальник заставы был в курсе готовившейся диверсионной группы, но когда она переправилась на одном из участков – не заметили. Тогда пограничники прыгают на коней и галопом несутся в эту деревню. Когда стали подъезжать, эти «комсомольцы» их заметили, бросили доедать яйца и в рассыпную, наутёк. Здесь их переловить не удалось, а на переправе все они оказались пойманными. В Хабаровске состоялось заседание военного трибунала, на котором они все признали свою вину. Только один из них просил помилования, доказывая, что их глубоко обманули. «Ведь я сын казака, родился в Маньчжурии, где пас скот у помещика, а потом меня обманным путём завербовали в школу диверсантов. О Советском Союзе совершенно не имел понятия. Вот теперь нам открыли глаза на действительное положение». Приговор вынесен: к высшей мере социальной защиты – расстрелу. Аналогичных диверсий самураи делали очень много. Наше Советское правительство даже пошло на то, чтобы избавиться от разных конфликтов, устраиваемых японскими самураями на КВЖД, в 1935 году эту дорогу продали, чем обезвредили положение в самой Маньчжурии. Выплату за проданную КВЖД японцы производили, в частности, цементом, а нам он был необходим как строительный материал при строительстве укреплений разных видов на границе, при организации военных городков – казарм и общих домов офицерского состава. Так же за дорогу они поставляли другое промышленное производство и изделия, чего у нас в то время ещё недоставало. Если посмотреть на всё это, то страна восходящего солнца совершенно приблизилась к нашим государственным границам на Дальнем Востоке и в Забайкалье, и нашим доблестным пограничникам требовалась большая бдительность. Например, напротив Благовещенска, на противоположном берегу Амура, находится город Сахалян, куда в 1935 году на постоянную дислокацию в полном составе прибыла японская 1-я гвардейская императорская дивизия. Из этого можно было сделать определённый вывод – самураи что-то задумывают на будущее? Мы же, понятно, были пока молодыми дальневосточниками.
А.В.Крайнов с женой Марией и дочерью Маргаритой. 1939 г.
Прибыл в наш гарнизон маршал Советского Союза В.К.Блюхер, который принимал нас в свою семью дальневосточников, и решил посмотреть, а что мы из себя представляем? Весь командно-политический состав готовился к встрече любимого командарма. Поэтому вызнали, что Блюхер при встрече требует знания дальневосточной песни - «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд». Требовал также знания книги путешественника по Уссурийской тайге Арсеньева, когда тот говорил, - если кто знает и то и другое, то это настоящий дальневосточник.
В.К.Блюхер, военный министр Дальневосточной республики.
В день, когда маршал должен был придти в казарму, роты находились в ленинских комнатах. Дело было зимою. Располагались в казармах по три роты. При входе, две ленинские комнаты: одна налево, а вторая направо. В роте было около 150 человек –ленинская комната битком набита. Все в ожидании. Вот заходит В.К.Блюхер, здоровается - ответ был соответственный. Тогда он спрашивает: а считаете ли себя дальневосточниками, все отвечают в один голос – «считаем». Хорошо, посмотрим, – спойте песню «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд». В роте было три запевалы, как запели, а остальные в один голос подхватили, того и гляди – окна повылетают. Тогда В.К.Блюхер сказал: «Достаточно, вы настоящие дальневосточники». После этого он попрощался и пошёл в соседнюю роту. Ротой командовал взятый из запаса старый фельдфебель царской армии, да и политрук из запаса для встречи роту недостаточно подготовил. Когда В.К.Блюхер попросил спеть дальневосточную песню, то получился разнобой, как говорится, кто в лес, а кто по дрова. В результате, Блюхер остался ротой недоволен и сказал: «Вы не дальневосточники». Так вот проходила служба на ДВК. Если начало тридцатых годов было насыщено мелкими провокациями на нашей дальневосточной границе, то в конце тридцатых годов – прошли серьёзные вооружённые нападения, я имею в виду такие, как на озере Хасан. В 1938 году самураи сосредоточили здесь большую группировку войск, и со стороны высоты Заозёрной, которую они захватили, решили нанести сильный удар в сторону Владивостока, который с этой стороны хорошо просматривался и находился на расстоянии 95 км. В районе предстоящих сражений сосредоточились две наши дивизии, 32-я и 40-я, со средствами усиления – танками и авиацией. Пришёл день окончательной расплаты с оголтелым захватчиком. Наши доблестные войска перешли в решительное наступление, и самураи, с большими для них потерями, были отброшены вспять.
Красноармейцы устанавливают красный флаг на сопке Заозёрной.
Я постараюсь описать настроение нашего народа в такой ответственный момент, когда со стороны иностранных захватчиков грозило отторжение жизненных территорий нашей Родины. Мне приходилось проводить призыв молодёжи в армию, будучи назначенным председателем призывной комиссии по Хабаровскому краю, по районам: Бикинский, Вяземский, Хорский и Хабаровский. Везде и всюду приходили юноши на призывной пункт, которые отказывались от представляемых им льгот по семейному положению и просили направить в войска, которые выполняют боевую задачу на озере Хасан. Был такой характерный случай: один призывник, которого медкомиссия по состоянию здоровья забраковала для несения военной службы, на второй день пришёл на призывной пункт совместно с матерью и со слезами на глазах просил принять его в армию. А мать, в свою очередь, на этом настаивала, говоря: «Пожалуйста, его призовите»! Советский народ достоин всяческих похвал, он в любое время и при любой обстановке был верен Коммунистической партии и шёл только за ней. Партия, Советское правительство высоко отметили подвиги защитников своих священных рубежей. Очень многие герои Хасана были награждены орденами и медалями, а особенно отличившимся были присвоены звания Героя Советского Союза. В честь этой знаменательной победы был учреждён значок – Герой Хасана. С другой стороны, японские самураи на этом не успокоились, они начали готовить второй удар: по другую сторону Маньчжурии, западнее, в районе реки Халхин-Гол, непосредственно на границе с Монгольской Народной Республикой. Там 11 мая начала сосредотачиваться 6-я Японская армия со средствами усиления. Очень большое количество авиационных сил было переброшено в этот район для предстоящих боевых действий. В задачу входило: захватить монгольскую территорию и приблизиться непосредственно к границам СССР на Читинском оперативном направлении. Для нашей Родины создалась напряжённая обстановка. Всё началось с того, что авиация японцев большими группами стала нарушать границу - завязались сильные воздушные бои. Наши истребители того времени: И-15, И-16, их называли «чайки» («ишачок») по своим боевым свойствам и манёвренности превосходили японские. Поэтому, японская авиация несла большие потери. Сосредотачивались и наземные войска. Наше правительство во всеуслышание заявило: «Монгольскую территорию будем защищать как свою». В район реки Халхин-Гола шла живая сила, вооружение и снаряжение и т.д. и т.п. В летний период на отдельных участках происходили бои местного значения. Все подготовленные мероприятия проходили только в ночное время, в исключительной секретности. Дали понять самураям, что наше командование наступательных боёв вести не собирается. Даже по радио было объявлено, чтобы подвозили зимнее обмундирование и другие средства утепления. Летний период 1939 года был годом сосредоточения войск и всех необходимых действий для полного разгрома самураев. И вот настало время, когда Советские войска совместно с монгольскими цириками (18), нанесли такой удар, что прекратила своё существование 6-я Японская армия, укомплектованная из лучших дивизий квантунской армии. И здесь необходимо вспомнить слова Александра Невского после разгрома немецких псов – рыцарей на Чудском озере в 1242 году: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!»
Танковая атака РККА. Халхин-Гол. Август, 1939 г.
............................................................................ На восточной границе положение как будто бы стабилизировалось после двух мощных ударов по самураям. Но теперь начали играть с огнём на Западе. После прихода гитлеровцев к власти, фашизм вовсю поднял свою звериную голову. Состоялось мюнхенское совещание, где Чемберлен, английский премьер, и глава французской делегации своей капитуляцией перед Гитлером предали Чехословакию, Польшу и другие западные государства. Гитлер, почуяв слабость, решил эти мелкие государства прибрать к рукам. Он начал захватывать Австрию, Чехословакию, Польшу и т.д. Когда Гитлер напал на Польшу и разбил её армию, правительство Польши, предав народ, убежало за границу. Тогда немецко-фашистские войска стали быстро продвигаться к нашей границе. Советское правительство к этому равнодушно относиться не могло. Кроме того, на территории Западной Украины и Западной Белоруссии проживали родственные нам национальности, которым мы были обязаны протянуть руку помощи. Были введены войска на польскую территорию, где живут, в Западной Украине – украинцы, в Западной Белоруссии – белорусы. Эти люди являющиеся братьями по классу, много лет прожившие под угнетением польской шляхты, ждали своих освободителей. Наконец, этот день и час настал. Наших бойцов и командиров на польской земле встречали с хлебом и солью. Этот радостный день навсегда останется в памяти народа. Установилась новая государственная граница, которая отодвинулась далеко на запад. Положение как будто бы упорядочилось. Но международный империализм не сидел, сложа руки. Англо-французские империалисты всяческими путями стремились направить против страны Советов мирового пса – Гитлера и его сподвижника в Финляндии - Маннергейма. Тайным образом в Финляндию направлялись специалисты по сооружению различных оперативно-стратегических препятствий. Например, в Финляндии, на Карельском перешейке соорудили линию укрепления, которую покрыли железобетоном, считая её неприступной ни при каких ударах по ней. И вот, в 1940 году финская военщина спровоцировала войну на карельском перешейке, чему непосредственно способствовали англо – французские империалисты. Даже в Англии сформировали экспедиционный корпус с планом переброски его в Финляндию для усиления армии Маннергейма. На советско – финской границе начались ожесточённые бои, которые привели к тому, что эти провокаторы были на голову разбиты. Наши войска, действуя в исключительно тяжёлых условиях, прорвали линию Маннергейма, после чего заняли город Выборг, чем покрыли себя неувядающей славой.
Наступление войск 7-й армии в Карелии. Декабрь, 1939 г.
Наши доблестные войска показали всему миру – никакие железобетонные сооружения мощь Красной армии удержать не могут. Был заключён мирный договор с Финляндией, граница продвинулась далеко на запад, в частности, г. Выборг стал советским. Ленинград остался в большей безопасности. Впоследствии, все вооружённые силы, принимавшие участие в боях с белофиннами возвратились на прежние районы дислокации. Наше правительство стало уделять больше внимания западной границе, где немецкие фашисты во главе с авантюристом Гитлером, мечтавшем о мировом господстве – начали разжигать пожар войны по всей Европе. ......................................... Автор этих строк весной 1940 года прошёл приёмное испытание и был зачислен слушателем Военной Академии им. М.В.Фрунзе. Учёба началась сразу же после приёмных испытаний со стажировки в артиллерийском полку 53-й стрелковой дивизии. Этот артиллерийский полк участвовал в прорыве линии Маннергейма и прибыл в саратовские лагеря непосредственно с финского фронта. Находясь в лагерях, в кулуарах можно было слышать разные разговоры, например, такие: «Война с германским фашизмом не за горами». Такие разговоры обосновывались тем, что немецкие офицеры на западной границе по отношению к нам ведут себя нагло, чем провоцируют инцидент за инцидентом. Стали часто нарушать нашу воздушную границу и военные самолёты фашистов. Май месяц 1941 года, продолжаю учёбу в стенах Академии. Первомайский парад на Красной площади, который, как правило, открывала Академия, идя головной колонной. Во главе шагал начальник Академии, генерал – лейтенант М.Хозин (19). Наше построение представляло собой прямоугольное каре: 10 х 10 - сто человек слушателей. Слушатели были основательно вымуштрованы. Чеканя шаг, прошли мимо трибуны мавзолея В.И.Ленина, на котором стояли: И.В.Сталин, К.Е.Ворошилов, М.И.Калинин и другие члены Политбюро ЦК КПСС и советское правительство. Парад принимал народный комиссар обороны СССР, маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, а командовал парадом командующий Московским военным округом, генерал армии Тюленев.
Обстановка говорила сама за себя: пахло надвигающейся войной. Это можно было заключить из того, что авиации на параде участвовало мало, она, как видно, ушла на западную границу. Также недостаточно было танков и другой могучей техники. После первомайского парада 1941 года – месячный отпуск и отъезд на стажировку. Наш 2-й курс Б командирован в г. Ленинакан (Армения). Когда ехали, то в пути следования шёл разговор между слушателями, что надвигается война. Уже означенное не за долгим. Сама внешняя обстановка говорит за это. Прибыв в Ленинакан, разместились в пустой казарме, одной из частей гарнизона, так как личный состав убыл в лагери. Воскресенье – день отдыха, и мы организовали спортивные соревнования. Стояла сильная жара, достигавшая 40 градусов. Всё-таки положенные упражнения по комплексу выполнялись с положительными результатами. В понедельник, начальник группы, комбриг Зайцев, повёл нас в горы на ночное тактическое занятие. Причём, получилось «но». Днём в Ленинакане, как я уже говорил, стояла сильная жара, а ночью температура резко понизилась, особенно, когда поднимаешься в горы. Холод такой, что в одних гимнастёрках нет терпения. Комбриг Зайцев почувствовал это и на себе, был вынужден прекратить занятия, спуститься вниз и уйти в казарму. Так, неделю, до 22-го июня продолжались занятия по тактике по установленной программе.
|
С.И.Янышев
Иван Андреевич Онуфриев (фото: Википедия).
Крайнов А.В. 1930г.
Лейтенант А.В.Крайнов.
